And they offered me a million dollar deal, and had the check ready. Said I wouldn't be able to use my name. I was fightin' my brother, because Man, you shoulda took the million dollars! I said, No, what you think I'm worth? If this white man offer me a million dollars, I gotta be worth forty, or fifty... Or ten or something.
В общем, они предложили мне сделку на миллион долларов и уже подготовили чек, сказали, что я не смогу использовать своё имя. А я ругался со своим братом из-за его: чувак, надо было брать миллион долларов! Я ответил: Нет, сколько я, по-твоему, сто́ю? Если белый предлагает мне миллион, значит, я сто́ю сорок или пятьдесят. Или, там, десять, или сколько ещё.
To being able to make Forbes and come from the projects. You know, Top 40 Under 40. Which they said couldn't be done. Had twenty records on the top Billboard at one time. For an independent company, black-owned company.
Попасть в Форбс, когда ты из гетто. Знаете их эти 40 самых влиятельных, кому ещё нет 40. Мне говорили, что это невозможно. Но у меня на вершине Биллборд были двадцать пластинок. У независимой компании, компании с чёрным владельцем.
You know, goin' to the white lady's house where my Grandmother lived at, and say, Look, you don't have to work here no more, Big Mama! We got more money than the people on St. Charles Street.
Иду я в дом к этой белой даме, у которой жила моя бабушка и говорю: Короче, Большая Мама, тебе больше не нужно тут работать! У нас больше денег, чем у жителей Сент-Чарлз–стрит.
And I, I took that anger and said, Imma put it into my music. I tell people all the time, If you don't understand my record, you don't understand me, so this is not for you.
Я, я взял свою злость и сказал: Я вложу её в музыку! Я всё время говорю людям: Если вы не понимаете моих пластинок, то не понимаете меня, а, значит, это не для вас.